— Товарищи бойцы! — командир обвёл суровым требовательным взглядом стройные ряды партизан. — Своей секретной директивой ЦК ВКП/б/, СНК и лично товарищ Сталин возложили на нас задачу небывалой ответственности. Нам необходимо всего лишь за месяц соорудить одну тысячу свинорыльников…
Дед Лукьян подошёл к страусу Партизанчику, не вынимая правой руки из-за обшлага потрёпанной шинельки, в левой старик держал горбушку маисовой лепёшки.
— Что, Партизанчик, жарко? — Лукьян потрепал птицу по мохнатому крупу. Страус от удовольствия защёлкал клювом, забыв про угощение. Лукьян смотрел на садящееся за баобабовой рощей солнце, и из его глаз капали слёзы.
Ближе к вечеру, когда звуки канонады стали мешать спать, партизаны решили поинтересоваться, кто это там так яростно воюет. На разведку послали молдаванина. Кодряну начистил сапоги, облился «Шипром» и заткнул за обшлаг небольшой гиацинт.
— Для конспирации, — пояснил Кодряну недоумевающей Лукьянихе. — Пошли, Олесь, проводишь до околицы.
Громко выругавшись куда-то в сторону, немец зевнул и достал губную гармошку.
— Ишь, полевую кухню устроили, — шепнула Олеся Подкове. — Звереют фашисты, бизонов бьют…
— А вкусный он из себя, бизон-то? — сглотнул слюну Подкова.
— Да навроде кролика, — мечтательно закрыла глаза Олеся. — Только пожёстче маненько. Тушить надо долго, чтоб упарился как следует. А из копытцев холодец знатный выходит.