Привычно сунув в карман своё редакционное удостоверение, я вскользь глянул на адрес в записной книжке, и уже буквально через двадцать минут подходил к нужному мне дому. Собственно, ничего особенного мне не предстояло — заурядное журналистское задание, с которым легко справился бы и школьник: задать несколько стандартных вопросов ветерану-фронтовику, бывшему участнику партизанского движения в Полесье.

Дед как дед, внешность — самая что ни на есть обыкновенная: не высок, не плечист, голос негромкий, если не сказать даже — тихий. В общем, таких дедулек в любом дворе встретишь, в каждом сквере. Сидят себе на лавочках, беседы ведут свои стариковские, о чём-то спорят между собой, что-то вспоминают…

Недолго я у него пробыл со своими нехитрыми расспросами, от чая вежливо отказался и, уже уходя, машинально бросил с порога:

— А войну-то где закончили, Иван Иванович?

Неспешный ответ ветерана, мягко говоря, изумил меня:

— Да на озере Титикака, немного до Ла-Паса не дошёл…

— Дедушка, а вы ничего не путаете? — мягко улыбнулся я, стараясь не обидеть старость. — Может, под Берлином победу встретили? Или же под Прагой, Будапештом…

В ответ бывший партизан лишь тихо вздохнул, зашаркал тапочками к ветхому шкафу и, кряхтя, достал оттуда выцветшую от времени серую клеёнчатую тетрадь с расплывшейся бледной надписью: «Летопись партизанского отряда имени Пифагора».

— Недолго мне, милок, скрипеть осталось, по себе чую, — тихо и печально произнёс старик, и глаза его тут же наполнись влагой, руки слегка задрожали, а сам он как-то разом сгорбился и сник. — Возьми, внучек — глядишь, и пригодится тебе как-нибудь… Не всё ведь люди о той войне знают-то, ох, не всё…

…Зачаровано присев на ближайшую скамейку, я медленно открыл первую страницу, скользнул по ней глазами, затем прочёл уже гораздо медленнее, и… как будто вдруг очутился в том самом отряде…