В землянке было сильно накурено. Сбившись в одну большую тёплую кучу, партизаны отсыпались после изнурительного ночного рейда по ближним тылам фашистов. Обжигаясь крепким трофейным кофе, бодрствовал только дед Лукьян, и Олеся, выключив рацию, подсела поближе к словоохотливому дедку.

— Деда, а товарищ Сталин — он ведь из рабочих, верно?

Подув на жестяную дымящуюся кружку, Лукьян немного помолчал.

— Верно, внученька… Из рабочих он, товарищ Сталин-то…

— А товарищ Ленин — он тоже, да?

— И товарищ Ленин из них же, чистая правда… Нашенский он, Владимир Ильич…

— Дедушка, ну а товарищи Маркс с Энгельсом — и они, получается?

— Ну а энти, внуч, и подавно пролетарской закалки… От них-то всё и пошло, вон ведь как выходит… Бывало, попишут себе маленько про тяжкий труд людской, да и бегом скорее поработать… Мастеровые мужики, крепкие — по бороде да фигуре сразу-то видать… До станков, надо сказать, дюже охочие были, а могли иной раз и в забой спуститься, и лямку бурлацкую потянуть… Крепко их за такое дело простой народ уважал, так-то вот…

Зябко кутаясь в огромную солдатскую шинель, Олеся прислонилась к холодной стене землянки, и устало закрыла глаза. До войны она, подобно большинству советских девушек, хотела пойти учиться на киноактрису, чтобы стать как Любовь Орлова, но её мечтам так и не суждено было сбыться. Окончив трёхмесячные курсы радистов, младший сержант Загоруйко была направлена в партизанский отряд имени Парижской Коммуны.

Стремительно ворвавшийся в землянку здоровяк Иван Подкова бросил на гвоздь свой ППШ, яростно рванул пуговицы заштопанной телогрейки, и со злостью швырнул в угол видавший виды потёртый картуз.

— Совсем озверели немцы… До карстовых пещер добрались, сволочи… Вроде как забава у них — сталактиты автоматами сшибать, по пьянке… Сталагмиты ведь не трогают, гады… Эх, кабы не в дозоре я был, весь магазин разрядил бы в них, проклятых… И когда ж только эта окаянная война кончится?

— Да весной сорок пятого, не раньше, — хрипло отозвался спросонья смуглый молдаванин Михай Кодряну. — Вот как побьём фрицев, к виноградникам тотчас же вернусь… Олеся, ненаглядная, а поедешь тогда со мной в Кишинёв?

Не открывая глаз, радистка отряда слабо улыбнулась.

— Какой ты, однако, быстрый, Михай… А вот меня уже, между прочим, Гуладзе в Тбилиси звал… Трофимов в Тамбов приглашал тоже… Прямо-таки не знаю, что и делать…

Надев наушники, она в очередной раз щёлкнула тумблером, и вдруг сразу посерьёзнела.

— Тише, товарищи, «второй» вышел в эфир… ждите самолёт с грузом… заход на точку — сегодня в полночь… костры развести за десять минут до указанного срока… сразу же подтвердить получение срочной шифровкой… конец связи…