Покачав на прощанье крыльями, железная птица медленно растворилась в промозглой мгле ночного осеннего неба, и только приглушённый затихающий шум мотора ещё какое-то время напоминал о её недавнем присутствии. Тёмный силуэт парашюта плавно приблизился к земле, гулкий удар возвестил о прибытии обещанных командованием посылок, которых партизаны с нетерпением ждали уже третью неделю.

Ранним утром внушительных размеров контейнер был с трудом установлен посередине широкой лесной поляны, служившей бойцам одновременно плацем, столовой, и местом задушевных бесед в редкие минуты отдыха. Сбив прикладом фанерную крышку ящика, Подкова бережно извлёк на свет первый подарок. Им оказался огромный медный кальян, аккуратно упакованный в серую обёрточную бумагу.

— На память дорогому бойцу — от пионеров и школьников Сталинского района столицы, — взволнованно объяснил Иван, прочитав написанную синим химическим карандашом записку.

Дед Лукьян наугад вытащил тяжёлый прямоугольный свёрток, в котором находилось подарочное издание двухтомника «Войны и мира».

— Вон ведь как… — радостно ахнув, пробормотал смущённый дедок. — Эх, кабы мне грамотёнки хоть самую малость, я бы энту книжечку до самых корочек зачитал, братцы мои, как на духу говорю вам…

Все весело рассмеялись, прекрасно помня о том, что даже под текстом партизанской присяги неграмотный Лукьян умудрился сослепу рядом с фамилией Кодряну черкануть заменяющий подпись крестик.

Самому же Михаю досталось пропахшее нафталином чучело совы-альбиноса, Олесе преподнесли шоколадного цвета статуэтку спящего негритёнка. Реваз Гуладзе и Захар Трофимов, после долгих споров, согласились по-братски поделить ажурные металлические щипцы для завивки усов, и сверкающий позолотой набор ёлочных стеклянных шаров.